1. С начала церковного возрождения обозначившегося в конце 80-х годов XX века
прошло более 32-х лет. Какие тендеции в этот период проявились в
старообрядческой иконописи и в каком сегодня положении находится
старообрядческая иконопись как таковая?
В старообрядческом иконописании, начала 90-х, было одно яркое явление, всецерковного
масштаба: моя иконописная мастерская на Рогожском, на хорах Храма-колокольни. Она
просуществовала с 1992 по 1994 год; все время, пока продолжалась работа по росписи
храма. У меня не было специальной цели создать учебную мастерскую, — это получилось
как-то само собой. С самого начала работы, под моим началом сформировалась
небольшая артель начинающих иконописцев, а кроме того, со всех концов, стали
приезжать наши старообрядцы, желающие изучать иконописание. Сознавая, насколько
важно, чтобы будущие иконописцы овладели подлинной традицией древнерусского
иконописания, я делал все возможное. В моей мастерской, они получали основы базовой
техники и материалы, необходимые для первых занятий.
В мастерскую я приглашал ведущих специалистов из Российского научно- исследовательского института реставрации и Реставрационного центра им. Грабаря: Н. Г. Гусева, А. Н. Овчинникова, О. В. Лелекову и многих других; у нас бывали скульпторы, переплетчики, художники по металлу. Для моих иконописцев они проводили беседы, консультации и мастер-классы. Пользуясь связями в ученом мире, вместе с учениками, я копировал произведения древнерусского искусства в музеях, посещал научные центры и работал в библиотеках древних рукописей. Будущие иконописцы усваивали азы иконописного художества и правила церковной жизни.
Пожалуй, это был единственный удачный учебный проект за все последующее время. Уезжая, я оставил своим ученикам небольшую библиотеку книг по иконописанию, множество учебных материалов, слайдов, иконных образцов и копий древнерусской
резьбы и металлопластики.
После этого, в 1994 г. еще была попытка создать старообрядческий иконописный учебный
центр на базе Суздальского художественно-реставрационного училища. Меня пригласили
для преподавания. Инициатором был директор училища Петров Игорь Борисович. Он
убедил администрацию митрополии, но так и не смог зарегистрировать мастерскую в
качестве филиала. Мастерская закрылась, не успев открыться.
Затем, в 1995 г. я еще раз попытался устроить учебную мастерскую в Рязани, при нашей
общине. Но нашлись завистники, и митрополия проект не одобрила.
Тем временем, у нас сформировался еще один своеобразный иконописный центр при
Московской Тверской общине. Администрация общины и лично, иерей Алексей Лопатин, пошли навстречу иконописцам, предоставили им помещения и создали условия для
творчества. Это было большой поддержкой для наших иконописцев. Там они могли
общаться, обмениваться опытом и сообща трудиться. Это продолжалось много лет, все
время, пока в храме проводили восстановительные работы. Конечно, эта мастерскаявремя, пока в храме проводили восстановительные работы. Конечно, эта мастерская
функционировала не как учебный центр, но такой задачи и не было.
Когда, в начале 90-х, в обществе проснулся интерес к церкви, грех было этим не
воспользоваться, но все разбилось о равнодушие и бездеятельность администрации
митрополита Алимпия. После юбилейного собора 1988 г. Несколько лет подряд, митрополия была как парализованная. Во всех сферах церковной жизни царил застой и
бесхозяйственность. Были заблокированы все восстановительные проекты. Митрополия
всячески препятствовала открытию новых храмов. Проповедовалось скорое пришествие
Антихриста.
Какое могло быть возрождение иконописания в таких условиях? Это вообще никого не
заботило. Начинающие иконописцы, переключилась на никонианских заказчиков, место
искусства заступила погоня за заработком. Иконописание сделалось коммерческим. Из- под кисти недоученных иконописцев выходили плакатные, схематические, бездушные
образы.
В свою очередь, некоторые настоятели наших храмов, не считали за грех заказывать
работу иконописцам из РПЦ МП. А в отдельных храмах, вообще, целые иконостасы стали
составлять из бумажных репродукций икон. В христианской среде повсеместно
распростанились печатные изображения. Даже из священников, немногие видят разницу, между традиционной иконой и полиграфической продукцией.
Традиция пришла в забвение, распространился китч. В храмах процветает торговля
софринскими изображениями, зачастую откровенно никонианской иконографии. Как и в
Московской патриархии, повсюду в храмах засверкали витрины, с пестрыми «иконками», нефтяным «лампадным» маслом и ядовитым ладаном.
2. В последние годы часто утверждается, что иконописцы РПЦ отошли от
популярных в 18-19 веках итальянской и прочих школ реалистичной живописи и в
значительной степени вернулась к каноническому письму восточной традиции. В
РПЦ встречаются иконописцы подражающие старообрядческой манере письма, например, невьянской иконописной школе. В какой степени все эти факты
распространены и достоверны?
В отличие от современного старообрядчества, в РПЦ МП неожиданно пробуждился
интерес к Древнерусской богослужебной культуре
Действительно,
В то время, как в РПСЦ угас интерес к старине, в Московской патриархии РПЦ, напротив
пробудился интерес к древнерусской богослужебной культуре. С конца 80-х, там
неожиданно становится популярным каноническое иконописание; очень многие взялись
за кисть и стали писать иконы. Но технология давно была утрачена и опыт пришлось
нарабатывать с нуля. Первое поколение иконописцев шло путем проб и ошибок и писало
иконы весьма неуклюже. Попытки подражать древним мастерам, зачастую выливались в
грубую стилизацию. Не владея подлинными иконописными приемами, пытались их
имитировать. Новые работы, во многих случаях, представляли собой коллажи из
фрагментов из разнородных источников.
Но прошло время, и уже второе поколение иконописцев РПЦ вышло на новый уровень. Появились серьезные мастера достаточно высокого профессионального уровня, которые
оставили далеко позади современных старообрядческих иконописцев. Многие из них
учились у знаменитых копиистов: Овчинникова, Гусева и их учеников и последователей. Причем, такой же процесс шел не только в иконописании, но и в пении, и архитектуре. Знаменному пению никониане также учились у признанных специалистов — исследователей, и теперь у них достаточно серьезных исполнителей, таких, как Глеб
Печенкин, и ему подобные. Также, посмотрите на архитектуру храмов в единоверческой
Михайловской слободе. И это в то время, как в РПСЦ церковное пение по сей день
осталось на уровне любительской самодеятельности (хор (А. Емельянова и (?) Никонова), а архитекрура новых старообрядческих храмов пошла по пути подражанию
никонианским синодальным образцам, грубого коллажирования и наивной стилизации
(напр. Храмы в Новосибирске и Барнауле, а также часовня боярыни Морозовой, в
Боровске). Печально видеть такое несоответствие и сознавать, что в культурном
отношении, у современных старообрядцев уже поучиться нечему.
Конечно, нельзя идеализировать культуру РПЦ и достижения отдельных мастеров
приписывать всему сообществу. Все сказанное, относится преимущественно к отдельным
мастерам и узкому кругу ценителей древнерусского искусства. Но таких там, не так уж и
много, а в целом, все остается на своих местах: никонианское иконописание
академической школы, и не собиралось сдавать позиций; по-прежнему господствует
софринский китч, концертное, партесное пение и архитектура нелепых форм. Даже
иконописи канонического направления, по большей части — поделки низкого
художественного уровня; все это успешно тиражируется и никуда не делось.
Интересно, что еще появилось своеобразное живописное направление, своего рода, “иконописный авангардизм». И это далеко не от технической беспомощности, напротив, иконописные авангардисты профессионально владеют кистью, просто у них такие
эстетические предпочтения. Известны случаи, когда храмы расписанные подобными
«авангардистами», в конце-концов полностью закрашивали и переписывали заново.
Отдельно надо сказать о подражании некоторых иконописцев, локальным
старообрядческим иконописным школам XVIII — XIX вв.. Думаю, это не более чем
коммерческое направление, порожденное спросом у коллекционеров, антикваров, и тех
же старообрядческих заказчиков. Свои работы, такие иконописцы, обычно нарочито
патинируют и покрывают иммитацией кракелюра.
Если же говорить про духовную жизнь никонианских иконописцев, то с этим совсем все
плохо. Обычное явление, когда иконописец работает в наушниках, под звуки поп-музыки. Женщины бывают коротко стрижены и легкомысленно одеты. Некоторые, не стесняясь
курят, и живут совершенно нецерковной жизнью. С этим давно уже все смирились, как с
обычным явлением. Достаточно в инстаграме пройтись по страницам многих
иконописцев, чтобы воочию убедиться. Впрочем, некоторые старообрядческие
иконописцы, не слишком в этом им уступают.
3. В связи с большим числом открывающихся храмов и вообще со спросом на иконы в
ряды иконописцев (старообрядческих и новообрядческих) вливается большое числоряды иконописцев (старообрядческих и новообрядческих) вливается большое число выпускников светских учебных заведений. Среди них встречаются люди совершенно далекие от церковной жизни, не знающие азов церковной археологии. Как вы относитесь к этому явлению?
Кто изучал и серьезно занимался реалистической живописью, тому намного сложнее
освоить язык традиционного иконописания. Изобразительные средства того и иного
искусства настолько различны, что приходится полностью переучиваться. Я часто
наблюдал, какой это мучительный процесс для начинающих, после опыта светской
живописи. А вот графикам, приходится намного легче. Гораздо проще обучаться
иконописанию с нуля, прилежно копируя классические образцы. Тем более, что благодаря
достижениям цифровой фотографии, теперь стали доступны снимки древних икон
высокого качества. В прежнее время, об этом можно было только мечтать.
Одна беда: начинающие обычно не очень озабочены обучением и больше заняты
заработком, чем учебой. На этот счет, хорошо говаривал уважаемый копиист А. Н. Овчинников: «Что мешает крокодилу работать над кальками”? (Калькирование — это одно
из базовых упражнений в иконописании). Обведя строгим взглядом слушателей, он
продолжал: “крокодилу, этим заниматься, мешают челюсти! Сперва нужно челюсти
отстегнуть, а потом уже браться за кисть”… Под челюстями Адольф Николаевич разумел
материальную одержимость некоторых иконописцев.
4. Во время недолгого предстоятельства митрополита Андриана (Четвергова) была
сделана попытка скоординировать деятельность старообрядческих иконописцев. Говорилось даже об иконописной школе при митрополии. Насколько достоверны эти
сведения и почему это попытка не получила своего развития?
Вскоре после архиерейской хиротонии, владыка Андриан, тогда еще в сане епископа, приехал ко мне в лесной скит. Он попросил, чтобы я с ним позанимался иконописанием. Мы устроили небольшой мастер-класс, где я показал поэтапное написание ликов. Потом беседовали о судьбах старообрядческого иконописания и о событиях в церкви. Епископ
Андриан прогостил у меня целую неделю.
Слово владыки не расходилось с делом. Как только он был избран митрополитом, то сразу
же собрал наших иконописцев, обсудить состояние и перспективы иконописания в
церкви. Сейчас я уже не помню всех вопросов, которые мы там обсуждали. Запомнилось
только, что митрополит выразил неудовольствие по поводу того, что священники
заказывают иконы никонианским иконникам, а тогда, как раз, в Новгороде
восстанавливался наш храм, иконостас для которого, будущий настоятель, А. Панкратов, заказал иконописцам из РПЦ. Вторым, важнейшим вопросом, обсуждалось
распространение в церкви печатных икон-репродукций, и думали, как это зло искоренить. Затем владыка пытался скоординировать работу иконописцев, в том числе и по обмену
опытом, но отсутствие элементарного финансирования не оставляло надежд проекту
выжить.
Конечно, трудно было ожидать каких-то организационных результатов от этого первого, в
своем роде «съезда» иконописцев, но, по крайней мере, была обозначена проблематика. Правда, съезд оказался последним. Митрополит Андриан вскоре умер, и этот проект, как
и прочие его начинания, был забыт и не нашел продолжателей. Только на короткое времяи прочие его начинания, был забыт и не нашел продолжателей. Только на короткое время
блеснул свет надежды, и вернулась эпоха митрополита Алимпия, с многократно
помноженным негативом. Пришел митрополит Корнилий; при нем, духовный кризис в
церкви достиг катастрофического предела. Любые возрожденческие проекты утратили
всякий смысл.
5. Какие пути развития старообрядческой иконописи вы видите? Нужны ли свои
иконописные школы или быть может нужны конференции иконописцев или курсы
повышения квалицикации?
Без исцеления церковной жизни бессмысленно заниматься устройством иконописания. Официальное старообрядчество утратило свою идентичность и превратилось в комбинат
ритуальных услуг, такой же, как и РПЦ, только по старому обряду. Прежде всего нужно
вернуться к вере протопопа Аввакума, и тогда уже думать об устройстве иконописных
школ. Навряд ли, протопоп Аввакум стал бы предлагать отдельные частные улучшения в
церкви патриарха Никона, без возвращения ее к Старой вере. Последние десятилетия, были временем стремительного падения РПСЦ.
Ну, а если предположить, что такое когда-нибудь все-таки случится, и церковь вернется к
благочестию, то можно будет заняться и возрождением иконописания. Давайте подумаем, что в этом идеальном будущем, можно было бы предпринять. Я бы предложил проводить
регулярные обучающие семинары и мастер-классы для иконописцев, при Митрополии. Можно было бы составить целую программу таких семинаров. При условии, что
митрополия все это будет финансировать (а без финансирования и речи быть не может ни
о каких проектах). Каждый семинар, в зависимости от своей задачи может длиться от
одного дня до недели. Приглашать проводить семинары видных специалистов; и
поскольку своих у нас нет, то приглашать со стороны, лишь бы это были действительно
компетентные люди и мастера своего дела. Для разной аудитории устроить свои мастер- классы: по базовой технике иконописания, цикл занятий для начинающих, другой цикл
занятий, — для профессионалов, по узко — специальным вопросам. Не думаю, что эти
мероприятия будут такими уж многолюдными, наверное, самое большее, человек по
сорок наберется.
При этом нужно будет позаботиться и о духовной стороне вопроса, по Стоглаву, который
велел наблюдать за жизнью иконописцев и допускать писать иконы толко благочестивых
христиан. Поэтому, разумно ввести для обучающихся элементарные ограничения: по
крайней мере, на занятия не допускать мужчин со стриженными и бритыми бородами, и
женщин, стриженных, простоволосых и накрашенных. А иначе что это будут за
старообрядческие иконописцы, если они за один только внешний вид, подлежат
отлучению от церковного общения? Мы ведь говорим о воспитании именно
старообрядческих иконописцев, не так ли? Тогда образование, прежде всего, должно быть
старообрядческим, а иначе и затевать ничего не имеет смысла.
6. Какие иконы сегодня популярны среди заказчиков? Какие иконописные сюжеты
остались в прошлом? Почему в старообрядческой среде иконы русских святых
перестали быть популярными?
Среди современных старообрядцев утвердилось прагматичное, потребительское
отношение к почитанию святых. Святые, преимущественно, интересуют людей не как
образец идеалов и поступков, а как заступники и помощники. Жизненный путь святых и
их подвижничество, мало кого теперь вдохновляют.
Современные старообрядцы мало читают, и еще меньше молятся. Церковная жизнь
отходит на периферию. Интересы смещаются в сторону материальных ценностей. Многим уже не до святых. Вот посмотрите, много ли человек на Рогожском на
воскресной службе, вечером в субботу, и поймете суровую правду.
Да и иконы сейчас мало кто заказывает, а если и заказывают, то, как правило, именных
святых, или святых — покровителей членов семьи, а также — наиболее известных святых, которых точно уж каждый знает. Всегда был популярен образ св. Паисия Великого, и это
можно понять: великое множество старообрядцев отступило от церкви, жило безбожной
жизнью и умерло без покаяния. Старообрядцы не сумели привести своих детей в церковь. Вот родители и молятся св. Паисию о детях, которых они не сумели воспитать в
благочести, которые так и ушли из жизни, скитаясь вне церковной ограды.
Наши времена — последние. Благочестие сейчас может сохраниться только среди малого
стада верных чад Церкви. Среди тех, кто сумеет отгородиться от общения с этим миром и
его внушений, как те семь тысяч мужей, которые во время Илии Пророка не преклонили
колен перед идолом Ваала, предпочитая остаться с немногими избранными, чем с
большинством разделить погибель.
05.08.2020
Епископ Алимпий (Вербицкий)
